Борис Оболикшто

"Потерянная" депрессия
или
IT вместо революции

Очередной бытовой «плач» о том, что все дорожает, подтолкнул к написанию этих строк. Конечно, наше родное Министерство экономики объясняло: «за інформацією ФАО ціни на світовому ринку росли протягом усього 2009 року і досягли свого 29-річного максимуму у січні 2010 року. Ріст цін у поточному сезоні був очікуваний». Другими словами, дорожает не потому, что у нас плохо, а потому что везде дорожает. Очень хочется разобраться: этому надо радоваться, потому что у соседа корова сдохла, а у нас только курица? Или огорчаться, потому что Премьер-министр, утверждавшая, что кризис обойдет одну отдельно взятую страну стороной, выборы проиграла, и теперь нас некому защитить от пресловутой второй волны? И вообще, будет «все лучше и лучше» или «все хуже и хуже»? ;) Что ждет нас впереди: эра благоденствия или «another lost decade»?

Эксперты, бодро отрапортовав о начавшемся росте экономики большинства развитых стран («Страны ЕС осторожно двинулись из кризиса»), предлагают за сим считать кризис завершившимся, а дальнейшие трудности рассматривать как очень постепенный выход из него, «окаяннАго» (уже упоминавшееся Минэкономики сформулировало это так: «Позитивні результати січня ще раз підтвердили висновок, що вітчизняний промисловий комплекс поступово виходить із кризи», а из уст комиссара ЕС по вопросам экономики и монетарной политики Олли Рена это прозвучало следующим образом: «Восстановление экономики ЕС становится все более явственным, однако по-прежнему слабым», да и ФРС США отмечает, что «экономические условия в США в начале 2010 года вновь немного улучшились»). Правда, изредка мелькают более пессимистические прогнозы, вроде заявления главы МВФ Доминика Стросс-Кана: «Миру нужно готовиться к следующему экономическому кризису, несмотря на начавшееся восстановление мировой экономики».

Конечно, было бы странно в ответ на реплику о росте цен в очереди в кассу супермаркета сообщить о новостях из «Beige Book», опубликованной ФРС США третьего марта. Да и самому бы хотелось как-то почувствовать улучшение «на личном опыте» ;). Если все так хорошо, то почему падает покупательная способность? Пожалуй, ситуация перестанет выглядеть так уж запутано, если мы вспомним давно ставший аксиомой факт: рыночная экономика, особенно в развитых странах, где она сильно связана с биржевыми процессами, очень зависит от настроений игроков. Настроения изучают эксперты, их выводы влияют на игроков, на их поведение, то есть на ситуацию на биржах, а значит, и на настроения! Здесь круг обратных связей замыкается, и авторитетный негативный «прогноз» гарантированно будет подтвержден реакцией бирж, а потому станет еще более «авторитетным». К счастью, эксперты изучают не только настроения, но об этом позже.

Если эксперты настроения изучают, то политики ими манипулируют. Провластным группам всегда нужен «пАзитифф», поэтому их действия в этом плане вполне предсказуемы. Нет, конечно, случаются казусы, и после инаугурационной речи Обамы или раздраженных слов «российского премьер-министра в адрес одной отдельно взятой металлургической компании» обваливается та или иная биржа. Но это скорее исключения, чем правило, Барак — «отличник учебы» и не наступает дважды на одни и те же грабли: теперь как только вести с рынка труда сбивают позитивные ожидания, г-н Их Президент спешить заявить: «экономика будет расти». Другими словами, понятно, что при любой возможности политики будут говорить, что все уже хорошо и движется в направлении прекрасного. Все политики: что наши, что «ихние», и не стоит их, пожалуй, за это винить.

Если бы для роста экономики было достаточно только позитивных настроений, то тогда вообще не было бы никогда и никаких проблем. Ну, разве что, пресловутые «пузыри», однако, как правильно говорят учебники, чтобы сдерживать перегрев экономики существует достаточно много эффективных средств. И вообще, мешать гораздо проще, чем помогать ;) Расти бы всему быстро и постоянно, как в экономических стратегиях на компьютере, если бы не проклятая объективная реальность. Подкупили бы мы экспертов, они бы прогнозировали рост, прогнозам бы следовали игроки, их бы поддерживали провластные политики и обратная связь, возникающая от подтверждения прогнозов, всем на радость повышала бы авторитет экспертов.

Так нет же. Как назло, то в отчетности какой-то транснациональной компании проступит падение доходов, то новости с рынка труда расскажут о росте количества безработных, и обязательно найдется в стаде экспертов-позитивистов «паршивая овца», которая сделает из этого мерзкий и нам всем отвратительный негативный вывод. А что поделаешь? У них, у экспертов, тоже конкуренция, им тоже хочется коллег посрамить, а себя показать. И кто-то же ему поверит и всю распрекрасную картину нам испоганит.

Философские рассуждения о пользе субъективного идеализма мы оставим на другой раз, а пока, смирившись с тем, что полностью проигнорировать объективную реальность не получается, попытаемся, напротив, в разобраться в объективных движущих силах кризиса. Например, понять отчего при уже наметившемся росте экономики США, вдруг всех огорчил февральский отчет о рынке труда? Или вникнуть, не стали ли трудности Греции, заставившие в феврале политиков Европы собраться на экстренный экономический саммит, воплощением уже упомянутых выше пессимистических прогнозов.

Нынешний кризис недаром часто сравнивают с Великой Депрессией 1929-1939 гг. Есть много схожего, что мы не будем сейчас перечислять. Просто заметим, что сходство это, подмеченное исследователями старины неглубокой, а то и просто дилетантами и экономистами-любителями, сходство это, вызывающее интуитивное желание сравнивать, — не случайно. Это системные кризисы, то есть кризисы, связанные с изменением экономической формации. Прошлый — с окончанием перехода к Промышленной фазе, а нынешний — к Постиндустриальной. Подробно об этом здесь, но там «оччччень много букофф», поэтому попытаюсь сделать короткий дайджест.

Рост производительности труда приводит к тому, что уже сформированный спрос на товары и услуги удовлетворяется все меньшими затратами труда. Все бы хорошо, но это должно приводить (и действительно приводит, разве что не так уж примитивно-просто и напрямую) к снижению общего объема оплачиваемого труда. Что уже совсем нехорошо, поскольку приводит к сокращению потребления этих самых, всуе упомянутых, товаров и услуг. Другими словами, к системному кризису. С этим можно бороться двумя способами: стимулируя спрос (если идти по пути неокейнсианства) и поощряя производителя (если следовать традициям Австрийской экономической школы). Беда, однако, в том, что рано или поздно «запас» средств стимулирования, как и естественный процесс повышения качества потребления (компенсирующий потерю занятости за счет усложнения производства), исчерпываются, и наступает Кризис.

Бороться с ним дальше можно, только изменяя правила игры. Великая Депрессия показала два пути выхода: тоталитаризация экономики (в наиболее чистом виде — милитаризация Германии) или меры, системно увеличивающие объем оплаты труда (яркий пример — США: одним из самых значимых в комплексе мер «Нового курса» Рузвельта был National Industrial Recovery Act — NIRA, Статья 7 которого вводила ограничения на продолжительность рабочей недели и предписывала обязательный минимум оплаты труда в числе прочих мер социальной направленности). Заметим, что первый способ «борьбы», лично мне противный, не обязательно подразумевает, тем не менее, немедленный переход к диктатуре. Это может быть и значительный рост перераспределяемых через бюджет средств, направляемых на оплату низкоэффективного труда (общественные работы, рост корпуса чиновников и т.п.). К сожалению, приставленные перераспределять общественное богатство чиновники, обречены. Даже в «Утопии» у Томаса Мора не предполагалась честность граждан без карательной машины. То есть, тоталитаризация в этом случае — вопрос лишь времени. Поэтому лучше бы нам всем как-то договориться и пойти вторым, куда более мирным путем…

Великая Депрессия — это история. А нынче же что? Где искать подсказки? Как ни странно, но между Великой Депрессией и днем сегодняшним был еще один системный кризис, который может нам помочь больше, чем набившее оскомину пережевывание тридцатых годов прошлого века. Чтобы его увидеть,



давайте взглянем на многолетнюю динамику индекса Доу-Джонса. Хорошо видно, что участок почти экспоненциального роста в 80-х..90-х сменился значительно более пологой «площадкой», предшествовавшей кризису (у графика логарифмический масштаб — линейная аппроксимация соответствует экспоненте). Примерно такой же характер носит еще один участок графика: после почти экспоненциального роста 50-х..60-х, идет довольно плоский участок с глубокими провалами (по масштабу соизмеримыми с нынешним. Самая низкая точка — декабрь 1974 года). Это время, когда в СССР много говорили о системном кризисе капитализма. Объективные трудности мировой экономки давали советским идеологам хорошие аргументы. Впрочем, мы ведь не об истории. «Ах это, братцы, о другом…» :)

Итак, уже к середине 70-х (как раз время, когда пошли первые разговоры Постиндустриальном обществе?) производительность общественного труда выросла столь значительно, что это стало сказываться на общем характере экономической динамики. Если бы человечество совсем ничему не научилось, то в середине 70-х нас поджидала бы «вторая Великая Депрессия». Но государства для управления экономикой обрели массу «рычагов» и, несмотря на рост числа безработных и падение покупательной способности, удалось избежать развития дефляции — характерного элемента Великой Депрессии, когда цены падают, сокращая денежный оборот и еще усиливая негативные тенденции. Много позже нынешний глава ФРС США Бен Бернанке использует для представления «рычагов управления» образ, придуманный лауреатом Нобелевской премии по экономике Милтоном Фридманом (Milton Friedman): «вертолет, разбрасывающий деньги с небес» (за что будет прозван Беном-вертолетом (Helicopter Ben))

Но, «разбрасывая деньги с вертолета» практически невозможно угадать, сколько сбросить, что чревато стагфляцией. Это омерзительное душе, телу, а особенно — кошельку :) сочетание спада производства и сопровождающей его инфляции! Хотя для специалистов — это всего лишь попытка регулирования экономики «за пределами» ресурса регулирования. Трудно сказать, сколько еще могла бы продлиться стагфляция семидесятых и какими неприятностями закончиться — спасение пришло неожиданно. В это время информационные технологии совершили невероятный рывок. И новая отрасль сформировала новый, огромный сегмент потребления. Мы привыкли смотреть на компьютерные технологии, как на инструмент, увеличивающий нашу производительность. Но гораздо важнее для макроэкономики то, что у всех появилась новая потребность. Кроме штанов, автомобиля и телевизора, теперь каждому понадобился еще и компьютер. А за ним — целая инфраструктура сервисов и масса гаджетов. Инфраструктура эта, к тому же, стимулировала быстрое развитие телекоммуникаций и их перевооружение. Спрос на товары и услуги вновь стал неудовлетворенным, благодаря чему еще пару-тройку десятилетий мировая экономика протянула без изменения правил игры.

Увы, за все приходится платить. Новые технологии вызвали, конечно, общий рост производительности труда, который, как мы уже говорили, не только способствует росту экономики, но и является причиной «накопления трудностей». Но, кроме общего роста, эти технологии резко повысили эффективность работы сферы маркетинга, то есть как раз той области, в которую экономика интуитивно приспособилась «сбрасывать» избыточные трудовые ресурсы, получая взамен развитие брендов и все преимущества «новых капиталистов» (подробнее см. в уже упомянутом посте)

«Площадка» на диаграмме перед обвалом 2008-го года говорит о том, что возможности роста за счет новой отрасли истощаются или уже исчерпаны. А значит, кризис не случаен. Да, конечно, у него есть более конкретные причины, в частности в правилах работы с деривативами, которые можно пытаться устранить. Но взамен возникнут другие, поскольку производительность труда продолжает расти, стоимость маркетингового контакта низка и продолжает снижаться, в правила игры не внесены изменения. И, скорее всего, рост цен в мире, на который ссылаются в нашем министерстве, суть не что иное, как начало стагфляции :( Слабое это утешение :(

Возможно ли еще одно избавление от имеющихся трудностей без изменения «правил»? Может быть. Любимая многими цитата: «Я не вижу никакого смысла в том, чтобы в каждом доме стоял компьютер»,— слова, сказанные Кеном Олсеном в 1977 году, говорит лишь о том, что новый класс потребностей нельзя предсказать, а вовсе не о том, что одна ошибка определяет судьбу крупнейшей компьютерной корпорации (DEC). Можно пытаться угадать (свою «ставку» Ваш покорный слуга тоже сделает: в этом же блоге, но чуть-чуть позже :). Увы, это лишь ставка. И гораздо более вероятно, что без изменения правил, как это случилось в первой трети прошлого века, уже не обойтись. А пока мы медлим, нас ждет, скорее всего, развитие стагфляции, рост цен при снижении потребления, рост безработицы и, если не принять мер, печально известный отдельным странам период: another lost decade. Этот термин ранее еще никогда не применялся к мировой экономике в целом, но нужно же будет как-то назвать затянувшийся кризис.

P.S. Да, чуть не забыл! Чтобы остаться оптимистом и видеть позитив :) следует отметить: революция, как обычно, возможна и в отдельно взятой стране. Самое простое доказательство этой возможности — разные пути выхода из Великой Депрессии. Нужно только понимание происходящего и правильное, соответствующее этому пониманию, национальное экономическое законодательство.